Когда вернулась в Москву, поползли слухи: Фриске лежала в «психушке»! Наверное, на взгляд знакомых я действительно была похожа на сумасшедшую.
Я осторожно шла по аэропорту, но меня все равно толкали. Сколько же людей! С тоской вспоминался Остров, океан и лагерь. Я чувствовала себя инородным телом в массе спешащих по своим делам соотечественников.
Взгляд зацепился за пару. Женщина в сиреневом плаще прижималась к мужчине. Он довольно улыбался.
Неужели не видит, что она притворяется: эта картинная поза и то, как она положила голову ему на плечо, явно стараясь не помять прическу? Фальшивые улыбки, слезы, объятия были повсюду… Почему никто не реагирует? Я что, одна это вижу?!
— Жанна!
Слава богу, знакомое лицо, которое сейчас показалось просто родным. Я обнимала растерянного парня, а по щекам текли слезы радости. Он никак не мог понять, почему наша случайная встреча вызвала такую бурю эмоций. Гладил по голове и приговаривал: «Ты чего плачешь-то?»
Что я могла объяснить?..
Дома влезла в ванну с горячей водой. Думала: приеду, выкупаюсь — и спать на целые сутки. Но уснуть не получилось.
Оделась, решила прогуляться. Шла по улице, мимо мчались машины, много машин. Я спрашивала себя: смогу ли я теперь жить в этом городе? Как мне сладить с новой собой? Ответов не было…
Дня два сидела дома, отключив телефон. Никого не хотела видеть. Даже телевизор не могла смотреть. Съездила к родителям, но потом пожалела: лишь расстроила их своей нервозностью. Мама успокаивала: «Тебе просто нужно время, чтобы адаптироваться. Все наладится».
Но в глазах ее ясно читалась тревога.
Только включила телефон — звонок. Продюсер «Блестящих» Андрей Грозный: «Как себя чувствуешь? Готова работать? Завтра утром запись на телевидении, ждем тебя в одиннадцать».
Ехать не хотелось, но работа есть работа. Вошла, увидела своих девчонок. Тут же начались «охи», «ахи»: «Как ты похудела! Тяжело было? А туалет у вас был?»
Мы переоделись, загримировались. Вышли на сцену, зазвучала фонограмма — и я не смогла открыть рот. Говорю девчонкам: «Это фонограмма, не хочу и не буду делать вид, что пою. Так нечестно». Расплакалась и ушла.
В гримерку прибежали продюсеры, спрашивают:
— Ты что, Жанна?!
А я все плачу и твержу:
— Больше не могу так работать. Устала, не вижу смысла…
Сказала, что хочу уйти из группы.
