Время рожать, а у Нее (Джоди Комер, Вилланель из «Убивая Еву») ничего не готово. За окном уютной квартирки без конца идет дождь, но кого в Лондоне удивишь дождем? Она ест чипсы, принимает ванну, смотрит по телеку дурацкие шоу и радостно сообщает Мужу (Джоэл Фрай) по телефону, что соседи вдруг внезапно куда-то съехали всей семьей, включая собаку. Потом квартиру начнет заливать, и одновременно у Нее отойдут воды. В больнице Она окажется каким-то чудом, потому что больница – это все, что останется на память от цивилизации через день-два.
«Всемирный потоп» заманивает в кинотеатры названием, напоминающим лучшие работы Майкла Бэя, и Бенедиктом Камбербетчем в желтом спасательном жилете на афише. Но если это и про конец света, то очень английский: да, землю накроет всемирный потоп, дождь будет идти не сорок дней и сорок ночей, а гораздо больше, но землю затопит не до такой степени, чтобы по ней невозможно будет проехать на внедорожнике. Да и Камбербетч появится ровно в одной сцене, где будет пить водку, танцевать с красивыми женщинами и говорить многозначительно-пустые фразы о том, что нельзя ничего забывать, а чувствовать надо, наоборот, острее.
На самом деле «Всемирный потоп» – это притча о женщине, которая принимает себя и свое материнство. Чтобы это случилось, звездной стилистке из Челси, которая любит готовую еду и не любит природу, понадобилось устроить персональный конец света. Вместо эффектных кадров затонувшего, скажем, Парламента или Эйфелевой башни, нам настойчиво показывают процесс кормления грудью, мучения роженицы на операционном столе и ее болезненные попытки сходить в туалет сразу после родов. Любая женщина поймет, но не всякая оценит (не говоря уже о мужчинах). Вообще, мужчины у Махалии Бело находятся на периферии сюжета – и они, как правило, или трусы и слабаки, или агрессоры. Даже заботливый свекр (Марк Стронг) сводит счеты с жизнью, потеряв жену – что уж говорить о Муже, который настойчиво повторяет, что не может позаботится ни о Жене, ни об их общем ребенке, и часто плачет – как будто воды вокруг недостаточно. Да, и кстати, у героев нет имен – авторы решили, что это и не люди вовсе, а ходячие архетипы.
Но как феминистская драма «Потоп» не работает тоже – какой же это феминизм, когда Пенелопа не бросает своего загулявшего Одиссея, а отправляется на его поиски? Но Она именно так и делает, покидая исключительно женский Ноев ковчег ради призрачного образа парня, который когда-то угостил ее выпивкой в баре. Вилланель бы не одобрила.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
