Авербух всячески это от меня скрывал, тянул до последнего, понимал, что восприму его уход как предательство. Я узнала о том, какие интриги плетутся за моей спиной, случайно. Проговорился фигурист, тренировавшийся в нашей группе. Если б такое случилось в конце сезона, успела бы подыскать нового партнера. А тут… Мы уже вовсю, как у нас говорят, накатывали новую программу, примеряли новые костюмы…
— Это не я, это Линичук настаивает, чтобы катался с Лобачевой, — замахал руками Илья, когда я приперла его к стенке.
— Ну и катайтесь!
— Ой, а с кем останешься ты?
— Можешь об этом не волноваться, — заявила я гордо.
— Не пропаду!
Сказать-то сказала, а на душе кошки скребли. Хорошие партнеры на дороге не валяются, с ходу найти фигуриста высокого уровня, чтобы не тратить время на дотягивание, не так-то просто. Все разобраны. А я не собиралась отказываться от борьбы за самые высокие спортивные вершины. Кстати, многие тренеры считают, что останься мы с Ильей, непременно стали бы двукратными олимпийскими чемпионами. В любом случае сегодня я благодарна ему за опыт, пусть и тяжелый.
Была у меня тогда и еще одна причина для расстройства. Мы с Илюшей стали выезжать за границу, зарабатывать приличные деньги, в которых моя семья так нуждалась. Родители развелись, когда мне исполнилось тринадцать, и мама, жившая за отцом как за каменной стеной, не смогла сразу устроиться на престижную должность.
Мои деньги были для нашего скромного бюджета совсем не лишними.
Мама испытала шок, бабушка тоже, а меня все это так задело, что не позволила себе горевать, старалась сохранять оптимизм и верить: я найду выход. К Линичук тогда часто наезжали консультироваться иностранные спортсмены. «Поищи кого-нибудь среди них», — рекомендовала она.
Я пересмотрела груды видеокассет с записями выступлений. Больше других приглянулись француз Гвендаль Пейзера и канадец Виктор Краац. Подруга, проживавшая в Швейцарии и владевшая французским, помогла написать им письма. До Виктора мое послание так и не дошло, а Гвендалю его передала сама Линичук, общавшаяся с тренером Пейзера Мюриель Буше-Зазуи.
Ответ не приходил несколько месяцев.
Но я не расслаблялась, готовилась, каждый день выходила на лед, тренировалась. Я тогда вдруг стала резко поправляться, так что после катка бежала многокилометровый кросс, сидела на строжайшей диете. В общем, к моменту, когда Гвендаль позвонил, была точеной статуэткой. Случилось это сразу после новогодних праздников. Мы поговорили по-английски.
«Я получил твое письмо, — радостно сообщил он. — Приезжай ко мне в Лион, посмотрим, получится ли у нас стать парой».
Линичук помогла с билетом и визой, дала мне в сопровождающие своего мужа Карпоносова. Я была безумно благодарна за то, что моя судьба им не безразлична, что меня не выкинули на свалку.
Я пересекла границу Франции с маленьким чемоданчиком в руках.
