— «Здрасьте». Я к ней в душу не лезу, а она ко мне...
Мы с Витей прожили семь лет, из них в браке четыре. Никогда он не сказал о бывшей жене дурного слова. Пошутить мог. Увидит какой-нибудь сюжет о Зыкиной и говорит: «О-о-о! Наша-то великая что учудила!» Или, слушая в очередной раз ее историю о том, как познакомилась с «Битлз» и пела для них «Ивушку», а те ей подпевали, долго смеялся: «Да она «Битлз» в глаза не видела! Вот ведь придумала!» Но в том, что касалось таланта, Витя считал: равных ей нет.
Может, им удалось остаться в прекрасных отношениях потому, что у них никогда не было дележки? Зыкина Витю не обидела — оставила ему квартиру и их старый дом на Волге отдала. Потом рядом, в соседней деревне, отстроила себе новый, большой.
И мы стали соседями. Помню, приезжала к нам летом в гости и все нахваливала: «Ой, хорошие у тебя блины, Надя!» Ходили вместе на Волгу купаться...
Кроме недвижимости, у Вити ничего и не было — денег ни копейки. Помню, однажды он показал мне зыкинский подарок — дирижерскую палочку с золотой ручкой, на которой было выгравировано: «Виктор Федорович Гридин».
Так что жизнь с Витей пришлось начинать с нуля. А время-то было трудное, голодное. Витя стал ездить в Турцию челноком. А что делать? Надо было как-то выживать. У него на рынке торговали какие-то знакомые бабенки, которым он сдавал вещи на продажу. Возил ходовой товар: куртки, сумки, обувь... Во Францию отправлял «голоса» тульских баянов, там они пользовались большим спросом...
Прошло время.
Потихоньку мы стали вместе выступать. Ездили с оркестром Осипова на гастроли, нас приглашали на концерты. Никаких козней Людмила Георгиевна не строила. Пошумели какое-то время вокруг нашей свадьбы, косточки перемыли и утихли. А потом и вовсе оставили в покое…
И жизнь потекла плавненько, своим чередом.
Пока… пока Витя через два года серьезно не заболел. Для меня это был тяжелый удар. Мы переезжали из Германии во Францию на автобусе. У Вити так сильно опухли ноги, что ему стало трудно ходить. В Москве врачи взяли анализы, нашли гепатит С. Оказывается, несколько лет назад на гастролях в Афганистане Витя подцепил этот страшный смертельный вирус.
Именно он и разрушил его печень...
Витя, ложась на обследование, взял с меня клятву: «Смотри, никому не говори, что я в больнице, слышишь? А то Мадам мигом узнает». Но уже на второй день Людмила Георгиевна была у него в палате — ей кто-то успел донести. Звонит Витя: «Надь, ты только не падай, у меня только что была Зыкина». — «Как? Кто сказал?» — «Не знаю...» Ну была и была, и слава богу…
Услышав диагноз — цирроз печени, Зыкина, видимо, про себя решила: Надя не доглядела. Поползли слухи: глушил водку Гридин литрами, и вот пожалуйста — здоровый мужик, богатырь, а в 54 года спился…
Людмила Георгиевна принимала в лечении Вити активное участие. Устроила его в госпиталь Вишневского.
И сама туда же легла на обследование. Как сама говорила, чтобы быть рядом с Витей. Он лежал в инфекционном отделении, а она — в терапевтическом. Ходила его проведывать каждый день. Когда я приходила к Вите, мы поднимались к ней в палату. Помню, как-то она сделала мне замечание: «Что так сильно красишься, Надя? Нехорошо!» А я оправдывалась: «Ой, Людмила Георгиевна, так это потому, что к вам иду…» «Ну ладно…» — смягчалась она.
Витя лежал в госпитале долго. Спасти его было уже невозможно. Врачи четыре раза выводили Витю из комы. Последний раз я тащила мужа в реанимацию чуть ли не на себе, бежала, толкая тяжелую коляску по переходам из одного корпуса в другой. А потом вдруг поняла: надо забирать его домой. Пора… Зыкина была у нас на последнем дне рождения Вити 28 февраля.
Пришли мои девчонки, его дочка Маша. Он сидел на диване... Я накрыла стол, мы долго разговаривали, вспоминали. Людмила Георгиевна взяла в руки гитару и спела старинный романс. Это было так трогательно. Витя, помню, расчувствовался…
А четвертого апреля ночью меня вдруг будто что-то толкнуло, я вскочила и побежала в спальню. Витя на моих руках и умер. До утра я ждала «скорую помощь», сидела на кухне и плакала. Из всех знакомых позвонила своей Наде и попросила: «Скажи, пожалуйста, Зыкиной».
Утром до приезда врачей в дверь позвонили. На пороге стояла Людмила Георгиевна. Она в это время лежала в ЦКБ. Значит, узнав о смерти Вити, из больницы сбежала. Молча вошла в спальню, где лежал Витя, и закрыла за собой дверь.